Зал 3. Белые против красных

   В кровавой смуте 1917-1922 гг. принимало участие множество различных сил. Среди участников Гражданской войны можно выделить пять основных групп: 1) центральное большевистское правительство в Москве и его сателлиты в регионах (Украинская ССР, Литовско-Белорусская ССР, Дальневосточная Республика и др.); 2) антибольшевистские правительства в регионах с участием представителей широкого политического спектра – от правоконсервативных до умеренных левых (Особое совещание, Всевеликое Войско Донское, Комитет членов Учредительного собрания, Уфимская директория, Временные правительства Сибири и Северной области и др.); 3) повстанческие движения различной политической ориентации, действовавшие в зависимости от обстоятельств на стороне большевиков или против них (Революционная Повстанческая армия Махно, банды украинских атаманов, отряды «зеленых» в Центральной России и на Черноморском побережье Кавказа и др.); 4) независимые государства, возникшие в результате распада Российской империи (Польша, Финляндия, Украина, страны Балтии и Закавказья), а также политические образования на Северном Кавказе и в Средней Азии; 5) иностранные державы, являвшиеся союзниками или противниками России в Первой мировой войне. Сложные взаимоотношения между отдельными участниками конфликта вели к их вооруженному противостоянию, либо к созданию временных альянсов, что существенно усложняло расстановку и баланс сил в каждом из противостоящих лагерей.

   Однако основное противостояние в ходе Гражданской войны происходило между двумя главными и непримиримыми силами: большевиками – профессиональными революционерами марксистского толка, узурпировавшими власть в результате Октябрьского переворота 1917 г. ради превращения России в базу мировой пролетарской революции, и Белым движением, возглавляемым представителями генералитета старой армии при участии представителей правоконсервативных и либеральных кругов, которые стремились свергнуть узурпаторов, но не имели четкого представления о государственном устройстве будущей России. Не предлагая никакой определенной идеологии, они базировались на платформе «непредрешения». Иными словами, форма государственного устройства и основные экономические, социальные и внутриполитические вопросы, равно как и взаимоотношения с другими народами бывшей Российской империи оставлялись на рассмотрение будущего законодательного собрания. При этом в своей внешней политике белые правительства отстаивали принцип единства и неделимости России, а во внутренней – проводили линию возвращения к прежним государственным институтам и производственным отношениям, существовавшим до февраля 1917 г. Такой подход не способствовал достижению ими успеха в борьбе, так как с одной стороны исключал взаимодействие с национальными правительствами, требовавшими за военную помощь признания независимости своих государств, а с другой – лишал белые армии поддержки широких слоев населения, прежде всего крестьянства, заинтересованного в скорейшем и радикальном решении земельного вопроса.

     Стремление решить все проблемы чисто военными, силовыми методами, при отсутствии какой-либо внятной программы, адресованной различным группам населения, а прежде всего крестьянству, – резко сужало социальную базу Белого Движения. 
   В то время, как красные выступали под лозунгом «земля — крестьянам» (хотя на деле земля оставалась государственной) и своими посулами привлекали сельское население, белые ничего противопоставить им не могли (крестьянам предлагалось выкупать землю у помещиков, а также заплатить им за пользование помещичьей землей в 1917-1919 гг.). Более того, по мере продвижения белых войск вглубь советской территории множились эксцессы, связанные с изъятием у крестьян земли, полученной им по большевистскому декрету и возвращением её помещикам. Это приводило к тому, что даже в тех регионах, где крестьянство было настроено в значительной части антибольшевистск и (например, Тамбовская губерния), крестьяне не спешили поддержать белых. В результате, не имея широкой поддержки, Белые армии таяли в боях, а большевики, наоборот, непрерывно наращивали свои силы, создав массовую армию — в первую очередь за счет всё более широких мобилизаций сельского населения. Во многом, это им удалось именно по причине отсутствия у белых (до Врангеля) внятной политики по аграрному вопросу, что позволило красным выступить в роли «защитников крестьян» от помещиков, «едущих в обозе белых».
Самые разрушительные для Белой армии последствия имел принцип «единонеделимчества». «Единая – неделимая Россия» в реальности перестала существовать в 1917 – 1918 гг., когда, в условиях захвата большевиками власти в центре, национальные окраины и казачьи регионы стремились спастись от большевистского господства путем создания собственных государственных структур (разного уровня -вплоть до провозглашения независимости).
     Однако командование Белых армий, в первую очередь А.И. Деникин, рассматривали такие действия, как не менее опасную угрозу, чем большевизм. Деникин, имея весьма ограниченные ресурсы, вместо того, чтобы сосредоточить все силы и направить их на Москву, начал восстановление «единой – неделимой», ещё более их распыляя. После взятия Киева в августе 1919 г. Вооруженные Силы юга России начали боевые действия против Украинской народной республики и её армии. На Кавказе угроза насильственного восстановления «единой – неделимой» привела к созданию летом 1919 г. оборонительного союза Грузии (против которой белые вели боевые действия в Сочинском и Сухумском округах) и Азербайджана. При поддержке этих стран в августе 1919 года началось восстание против белых в Чечне и Дагестане, где белыми было упразднено существовавшее там Горское правительство.

     На политику стран, образовавшихся на территории бывшей Российской Империи, подобные действия оказывали самое негативное влияние – они начинали воспринимать белых, как не менее опасную, чем большевики, угрозу. Впрочем, Деникин, и, в несколько меньшей степени, Колчак, до самого конца не проявляли интереса к налаживанию единого антибольшевистск ого фронта с соседними странами, даже с Польшей и Финляндией, фактически подталкивая их или к нейтралитету, или к попыткам договориться с большевиками. Непризнание Колчаком независимости Финляндии летом 1919 года и политика Деникина по отношению к Польше (непризнание её границ) привели к тому, что эти страны вступили в бой с большевиками поодиночке (советско-польск ая война 1920 г., боевые действия финских повстанцев в Карелии в 1921-1922 гг.)

     Не менее тяжелое влияние оказала политика «единонеделимчества» на отношение руководства Белой армии на юге России к казакам, которые постоянно подозревались в «сепаратизме». Уход П.Н. Краснова с поста Донского атамана под давлением командования Добровольческой армии, преследования членов Кубанской Рады (убийство члена Рады Н.С. Рябовола, публичная казнь священника А.И. Кулабухова, объявление ряда членов Рады вне закона и высылка их за границу) – всё это было направлено на полное лишение казачьих войск самостоятельности, при сохранении лишь внешних её атрибутов и естественно, вызывало недовольство и сопротивление казаков. По словам П.Н. Врангеля, подводившего итог этого периода — «дрались и с большевиками, дрались и с украинцами и с Грузией, и Азербайджаном, и лишь немногого не хватало, чтобы начать драться с казаками, которые составляли половину нашей армии и кровью своей на полях сражений спаяли связь с регулярными частями». 

    Те же явления наблюдалось в отношениях белых с другими национальными формированиями – попытка упразднения в ноябре 1918 г. белыми Башкирского правительства и расформирования башкирских национальных подразделений привела к переходу Башкирского корпуса к красным. И, хотя вскоре часть корпуса вернулась, фронту был нанесен большой ущерб.
Неверные подходы во внешней и внутренней политике, отсутствие политической гибкости оказывали на Белое движение разрушительное влияние и не давали реализовать имевшиеся возможности.

    Большевики в этом отношении действовали куда более эффективно, бросая народным массам обещания, которые не собирались выполнять, но при этом, благодаря отлично организованной пропаганде, завоевывая себе широкую поддержку среди беднейших слоев населения. В национальном вопросе большевиками был провозглашен принцип самоопределения наций, что привлекло на их сторону представителей коренных народов российских окраин, хотя здесь имелись и исключения. Так, например, донские, ставропольские и астраханские калмыки в основной массе своей не поддержали большевиков. В своих селениях они отказывались делить между собой имущество расстрелянных красными богатых соплеменников, многие вступили в ряды Донской и Добровольческой армий. Когда весной 1920 г. войска ВСЮР эвакуировались из Новороссийска и Тупасе в Крым, красные предпочитали на месте расправляться с плененными калмыками, рассматривая их как непримиримых контрреволюционеров, уничтожая при этом не только мужчин, но и находящиеся в обозах калмыцкие семьи.

    Вооруженные силы основных участников конфликта, – с одной стороны Красная Армия, с другой – Добровольческая армия и Народные армии демократических правительств в Поволжье и Сибири, – изначально строились на принципе добровольности (в Красной Армии был также принят революционный принцип выборности командного состава). В сущности, они представляли собой полупартизанские формирования, своим внешним обликом существенно отличавшиеся от регулярных армий Первой мировой войны. Исключение составляли, пожалуй, казачьи части, сохранявшие свою традиционную организацию. Однако значительный процент офицеров и юнкеров в рядах белых армий (особенно в Добровольческой) обеспечивал им более высокий по сравнению с противником уровень дисциплины, выучки и боеспособности, что сказывалось в ходе боевых действий весной – летом 1918 г. В Народных армиях Поволжья и Сибири офицеров и юнкеров было намного меньше, но здесь главной ударной силой антибольшевистских правительств до ноября 1918 г. выступали регулярные части Чехословацкого корпуса.

    Столкнувшись с началом крупномасштабной гражданской войны, советское правительство 9 июня 1918 г. восстановило в армии всеобщую воинскую повинность, назначение командного состава и жесткую дисциплину. Численность армии возросла с 360 тыс. чел. в июле 1918 г. до 800 тыс. в ноябре того же года, а затем до 1,5 млн. чел. в мае 1919 г. и до 5,5 млн. в конце 1920 г. Однако война и служба в армии были столь непопулярны среди крестьянства, составлявшего основной контингент личного состава, что дезертирство приняло массовый характер. За год количество дезертиров достигало 1 млн. чел. Для борьбы с этим явлением большевистским руководством применялись различные меры, включая создание заградительных и карательных отрядов из наиболее надежных кадров и практику беспощадных расстрелов злостных дезертиров и лиц, уклонявшихся от призыва.

    Чтобы решить проблему нехватки профессиональных военных кадров, председатель Реввоенсовета Республики и нарком по военным делам Л.Д. Троцкий настоял на привлечении офицеров старой армии. Численность т.н. военспецов достигала 75 тыс. (из них добровольно пришли на службу около 9 тыс.). Основную их массу составляли младшие офицеры, получившие чин в годы Первой мировой войны. Однако среди военспецов было немало представителей штаб-офицерского состава и генералитета, некоторые из них занимали в Красной Армии высокие командные должности – вплоть до командующих фронтами и главнокомандующего вооруженными силами Республики. Из 20 командующих фронтами за весь период Гражданской войны 18 являлись бывшими офицерами и генералами Российской Императорской армии. Начальниками штабов и штабных отделов были почти исключительно профессиональные военные, включая многих выпускников Николаевской академии Генерального штаба. К каждому военспецу, находившемуся на командной должности, приставлялся комиссар из числа членов большевистской партии, следивший за его деятельностью и утверждавший все приказы и распоряжения. Случаи перехода к белым со стороны бывших офицеров были достаточно редкими, что объяснялось не в последнюю очередь введением системы заложничества, когда в случае измены военспеца, его семья могла быть помещена в концентрационный лагерь или расстреляна. Одновременно в Красной Армии создавались новые командные кадры из рабочих и крестьян, в результате чего удельный вес военспецов в общей массе командиров постоянно падал. Если осенью 1918 г. офицеры старой армии составляли 3/4 командного состава, то к концу Гражданской войны — не более 1/3.

    Образование протяженных фронтов, необходимость ведения широкомасштабных операций и развертывание большевиками массовой армии потребовали от белого командования также обратиться к принципу всеобщей воинской повинности. Начиная с осени 1918 г. белые войска стали все в большей степени комплектоваться за счет принудительных мобилизаций и приема военнопленных. В результате в 1919 г. их социальный состав существенно изменился, что неблагоприятно сказывалось на морально-политическом состоянии солдат и их надежности, таким образом уровень боеспособности противостоящих армий примерно сравнялся. Максимальная численность войск верховного правителя России А.В. Колчака весной 1919 г. достигала 400 тыс. чел., Вооруженных сил на Юге России осенью того же года – 300 тыс. чел.

    Основной контингент белых армий (как и Красной Армии) составляли крестьяне-середняки, которые часто переходили на сторону противника и обратно или дезертировали. Поддерживавшие же белых и враждебные большевикам зажиточные крестьяне зачастую не хотели воевать за пределами своей губернии или области, чтобы не удаляться от хозяйства. Это ограничивало возможности белого командования по проведению крупномасштабных наступательных операций и быстрой переброски частей с одного участка фронта на другой.

    Наиболее стойкими кадрами у белых по-прежнему оставались офицеры, юнкера и небольшая часть интеллигенции, готовые сражаться с большевиками либо за будущее Учредительное собрание, либо за восстановление монархии. По подсчетам исследователей, из примерно 250 тыс. офицеров Российской императорской армии в период Гражданской войны лишь около 100 тыс. служили в антисоветских формированиях (включая армии Польши, Украины и Прибалтийских государств). Не полагаясь всецело на принудительные мобилизации, белые правительства продолжали привлекать в свои армии добровольцев, прибегая для этого к пропагандистским кампаниям. Так, на Востоке России в 1919 г. проводилась кампания по набору добровольцев в части, формируемые под религиозными лозунгами (отряды Святого Креста и Зеленого Знамени, Крестоносные добровольческие дружины, Крестовое ополчение и др.), не принесшая, однако, значительных результатов.

     Исход войны, в конечном итоге, определяло соотношение между более или менее надежными контингентами противостоящих армий. И здесь явный перевес был на стороне большевиков, которые могли почти полностью полагаться на поддержку рабочих, а также сельских бедняков и безземельных батраков, составлявших более четверти всего крестьянства. Эти категории населения можно было без особого труда мобилизовать и за паек, обмундирование и денежное довольствие отправить воевать в любую губернию. Кроме того, привлеченные интернационалистской идеологией большевиков или материальными благами, на их стороне сражались многие бывшие военнопленные: немцы, австрийцы, венгры, дезертиры из Чехословацкого корпуса, а также латыши и эстонцы, чья родина была оккупирована германскими войсками. Немало было в Красной Армии китайцев и корейцев, в годы Первой мировой войны использовавшихся для работ в тылу. Интернациональные части, численность которых составляла в среднем около 10 процентов от общей численности Красной Армии, можно было свободно перебрасывать с фронта на фронт, а также использовать для подавления восстаний.

Но основной движущей силой большевистской власти являлись нечеловеческая жестокость и деспотизм, как в управлении подвластными ей территориями, так и в методах ведения гражданской войны и борьбы с теми, кто эту власть не поддерживал. С момента прихода большевиков к власти, кровавый террор стал основой их власти, причем, террор и жестокие расправы были узаконены на государственном уровне.

Чудовищным злодеянием советская власть навечно запятнала себя убийством Царской Семьи и их слуг в Екатеринбурге, убийством Великого князя Михаила Александровича и его секретаря в Перми, Великих князей и Великой княгини Елизаветы Федоровны, сброшенных в шахту в Алапаевске, расстрелом Великих князей в Петропавловской крепости. Но не меньшим злодеянием являлось и уничтожение простых людей, исключительно массовое в отношении казаков. В письме члена Донревкома И. Рейнгольда указывается: «Казаков, по крайней мере огромную их часть, надо будет рано или поздно истребить, просто уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая осторожность и всяческое заигрывание с казачеством; ни на минуту нельзя упускать из виду того обстоятельства, что мы имеем дело с воинственным народом, у которого каждая станица – вооруженный лагерь, каждый хутор – крепость».   Шло методическое, жестокое и не знавшее в мировой истории аналога, уничтожение целых слоев населения бывшей Российской Империи. И на этой жестокости и деспотизме и формировалась Красная армия.